Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Страница 121


К оглавлению

121

Подойдя к Самойлову, поинтересовался делами с ранеными. Григорий рассказал, что двое тяжелораненых умерло. Еще двоим требуется срочная операция и эвакуация, остальные с легкими ранениями. Но раненых много, больше половины бойцов. Для обработки ран у немцев и в санчасти батальона набрали перевязочных материалов и лекарств. Нужна вода. Все, что было во флягах, уже закончилось, а в батальоне баки пустые.

И что в такой ситуации делать? Не успел обрадоваться пополнению, как придется с ним расставаться. В любом случае необходимо спасать раненых, иначе они здесь погибнут. Если попадут в плен, то лечить их не будут. Читал я о том, как они лечили. Если сразу не добивали, то потом бросали в лагерном пункте на произвол судьбы, выделяя пленным врачам немного лекарств. Так что надо озаботиться выносом раненых. Хорошо, что исход гарнизона продолжается, можно надеяться, что кто-то из бойцов поможет в переноске тяжелораненых, а остальные сами дойдут. О чем и сказал Григорию, дав указание отобрать бойцов для эвакуации в тыл. И главное, не затягивать с их отправкой во главе с санинструктором.

– Товарищ лейтенант, а что тут отбирать – можно любого из санитаров батальона отправлять, – ответил Григорий.

– Тут надо того, кто сможет оказать помощь в пути и при необходимости бойцами покомандовать.

– Владимир Николаевич, я ведь их не знаю, только тут в казарме познакомились, когда раненых перевязывали.

– Тебе, Гриша, команду дали? Дали. А раз так, определи сам, кто пойдет старшим. Не можешь, пусть на спичках выбирают, но через пятнадцать минут чтобы духа я их не чувствовал. Да, бойцы, что раненых понесут, пусть обязательно с оружием идут. Еще раз прошу, поторопись с эвакуацией. Все, время пошло. По выполнении доложишь. А насчет воды пошли к нам в казарму, там все решат.

Развернувшись, я пошел в штаб. Не буду же я все сам решать, пусть и подчиненные возьмут на себя ответственность за судьбы людей. На лестнице меня догнал Никитин, доложивший, что знаменосцев доставил и разместил в Арсенале.

У штаба нас встретил Шнейдерман. Он представил красноармейца, пришедшего с ним:

– Сарычев Захар Васильевич, писарь взвода связи. Товарищ лейтенант, других, кто знает эту работу, нет. Ваше приказание по жетонам выполнено. Все, что в ротах было, собрали и раздали, как вы и приказывали. Оставшиеся жетоны у Захара в вещмешке. Книги тоже нашли, в том числе и чистые. Там еще штабных бланков разных набрали и печать со штампом батальона забрали.

– Молодцы. Правильно все сделали.

Печать я сразу забрал себе. Пусть у меня хранится. Уверенность у меня в том, что останусь живой, все больше крепла. И причин этому было несколько, а главное, в том, что поучаствовал в нескольких схватках и не пострадал. Хотя лупили по мне конкретно и с близкого расстояния. И хоть бы одна царапина.

Достав из вещмешка книги и бланки, Захар Васильевич показал их мне. Это было именно то, что нужно. Накоротке объяснил задачу. Тот сразу все понял, ему уже приходилось вести такую документацию. Место Сарычеву определил в штабе у телефона. Будет документы вести и заодно по связи дежурить. Думаю, справится. Зря, что ли, он во взводе связи служил?

Пока мы общались с «писарчуком», Никитин вместе с Шимоном Маркусовичем куда-то спылил. Я тут хотел обсудить вопрос питания бойцов, а то они, питаясь святым духом, долго не протянут. Пока ходили по казармам, я продовольственного склада не видел, но раз есть столовая, то и склад должен быть где-то рядом. О чем и спросил Сарычева. Оказывается, склад есть и расположен он на первом этаже рядом с электростанцией. Там же рядом кухня и разделочный цех. Завстоловой Сарычев в казарме вроде бы видел живым. А вот это важно. Пришлось отправить Сарычева искать красноармейца Кагакина Семена Сергеевича, чтобы тот организовал полноценный перекус бойцам.

Хреново, что часы не ходят. Все, у кого ни спрошу, в таком же положении. Вот и приходится ориентироваться по солнышку, благо день обещает быть солнечным, несмотря на пелену дыма над цитаделью.

По моим прикидкам, сейчас около восьми часов утра, хотя тут некоторые утверждали, что уже давно обед прошел. Услышав такие ответы, мне сначала показалось, что у парней в голове пробой произошел, крыша потекла и им нужна срочная медицинская помощь. Но по размышлении пришел к выводу, что каждый события по своим ощущениям соизмерял.

Вот вас поднимут пораньше утром, по не покрытой стальной каской голове и телу взрывной волной с осколками начнут приветствовать где-то с полчасика. Чтобы жизнь медом не показалась, потолки и перегородки на вас кирпичи покидают. А потом, для разнообразия, какие-то придурки в зеленых мундирах пару раз попытаются убить из стрелкового оружия и походя закидают гранатами. А ты от них отстреливаешься и сам гранаты кидаешь. Рядом с тобой лежат далеко не киношные трупы товарищей и друзей, с которыми ты вот только недавно в столовой хлеб делил или на кровати о мирной жизни говорил. И это все приходится делать в дыму и гари пожарищ. Да еще от контузии вы периодически будете падать без сознания. А когда очнетесь, опять все повторится – и взрывы, и стрельба, и осколки. Ну, и сколько, по-вашему, будет времени? И каких суток? Вот то-то и оно, что затруднитесь ответить и время под себя строить будете. Так и парни. Мне самому, побывавшему под всем перечисленным, стало как-то некомфортно от потери реальности. Что тут можно сказать об остальных? Потому и говорю, что хреново без рабочих часов. А мне, как человеку, приученному в следующем веке все свои действия сверять по часам и минутам, так вдвойне тяжелее приходится при планировании своих дальнейших действий. Почему? Да хотя бы потому, что я не знаю, изменилась история или нет и как сильно мои действия на нее повлияли.

121