Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Страница 23

Чай действительно был горячим и очень вкусным. Умеют все же заваривать. Или, может, просто заварку не крадут?

Вскоре вернулся Сергей. Потянувшись, сказал: «Поезд идет по расписанию, так что скоро будем в Минске. Ребят будить будем? Или пусть поспят? А то обидятся, что не прощались с тобой. Ты чай весь выпил? А то я еще нам заказал».

– Да ладно, Серж, не буди. Пусть поспят. Неизвестно, когда им еще так удастся. Ты что так рано вскочил?

– И то правда. У меня поезд придет в Брест только вечером. Так что еще успею отоспаться. Тебе проводник пирожков не предлагал?

– Предлагал. Я отказался.

– Ну и зря. Знаешь, какие тут пирожки пекут? С разной начинкой, на любой вкус: с капустой, мясом, картошкой, рыбой. Просто пальчики оближешь. Я как еду, так всегда себе беру. И к чаю, и так на закусь. Хорошо идут. Проводники это знают и покупают для пассажиров.

– Я что-то не подумал. У нас и так закуски много осталось. Доесть надо, не выбрасывать же. Вам на всех хватит.

– Тоже верно. Но я все равно нам с тобой по паре с мясом и капустой заказал.

Дружно замолчали, когда в купе зашел проводник, принесший несколько стаканов чая и пирожки. После его ухода мы продолжили прерванный разговор.

– Слушай, ты помнишь, о чем вчера говорили? Чтобы попроситься в Брест?

– Помню, но не знаю, можно ли воплотить это. Там у кадровиков свои планы, графики и разнарядки, кого куда направлять.

– Это ты прав, но все равно просись.

– Как получится. Пирожки действительно хорошие, – перевел я разговор на другую тему.

– А я что говорил. Раньше по три штуки за раз съедал. Может, по чуть-чуть? Грамм по пятьдесят для здоровья, а то голова после вчерашнего, наверное, болит?

– Нет, не буду. С запахом приду, не поймут.

– Тоже верно, в штабах они такие…

День набирал силу. Летнее солнце все больше поднималось над горизонтом. За разговорами время пролетело быстро. Парни так и не проснулись, да и мы лишний раз старались не шуметь. Поезд стал замедлять свой бег. В купе заглянул проводник и предупредил: «Подъезжаем, товарищи командиры! Собирайтесь. Очень прошу, вещи не забывайте. Стоянка недолгая».

Быстро собравшись и подхватив багаж, мы направились к выходу. Там уже стояло несколько человек. Что-то на своем языке, приветствуя вокзал, просвистел паровоз, и поезд остановился. Стояло раннее солнечное утро. Поезд прибыл на первый путь. Из раскрытых дверей вагонов на перрон повалил разночинный народ. Прибывшие скомканно прощались с временными попутчиками, ставшими на короткий срок поездки почти родственниками.

Мне спешить было некуда. Рабочий день только начинался. В Управление кадров округа ехать еще рано. Поэтому вышел из вагона последним. На перроне у поезда практически никого не было. Только проводники, словно коты, подставляли свои лица солнечным лучам, жмуря глаза. Выйдя из вагона, мы с Сергеем немного помолчали. Говорить было нечего, да и незачем – все уже было обговорено в вагоне.

– Ну, что, будем прощаться? – спросил я.

– Давай. Может, встретимся еще?

– Встретимся. Земля имеет форму чемодана. На каком-нибудь из ее углов обязательно встретимся, – ответил я. Пожав на прощание друг другу руки, мы расстались. Он закурил папиросу, а я, подхватив вещи, пошел искать камеру хранения.

Сергей стоял у вагона и, мочаля папиросу, смотрел вслед удаляющемуся Владимиру. Он пытался решить для себя вопрос: «Что за человек этот Седов?»

Вчера при отправлении поезда Владимир по ходу существенно уязвил Сергея, ответив на рукопожатие сильнее, чем он. Да так, что кисть Сергея побелела и, только благодаря силе духа, удалось не закричать от боли. С другими у Сергея было наоборот. Не только принадлежность к всесильной организации, но и его мужская сила ставили его всегда выше остальных. И все вместе это поднимало его самооценку на непередаваемую высоту. А тут Сергея опустили, сравняли с остальными и поставили в один строй. Давно такого с ним не было.

Надо отдать должное Седову, тот его больше ничем не задевал, не смеялся над ним. Вел себя с Сергеем и остальными ровно. Смеялся над шутками других и шутил сам. Был таким же, как все. Равный среди равных. Хороший парень Вовка, но странный он какой-то. Чувствовалась в нем некоторая отчужденность. Очень грамотный. Чего так не хватало ему, Сергею. Куда ему с его семилеткой против Седова, у которого за плечами полная средняя школа да кадровое училище, а не краткосрочные курсы оперсостава. Хорошо разбирается в технике и вооружении. Об оружии и особенностях стрельбы рассказывал так, что сам Сергей рассказать не смог бы. Знает авиационную технику, чем поверг в легкое изумление Андрея Несмеянова. И как бы шутя поставил его на место, когда тот немного стал приукрашивать. Да так, что тот и не подумал обижаться. Уже потом, в тамбуре, во время перекура, оставшись с Андреем наедине, Сергей попросил объяснить, на чем летчика подловил Седов. Несмеянов, смеясь, объяснил на пальцах. Андрей еще удивлялся, откуда пехотинец это может знать.

Еще он очень скрытный. Почувствовав родную, близкую себе душу, Сергей рассказал Володе почти все о себе и своей жизни. Тот же отделался только общими словами, словно произносил заученный текст. Говорит, что детдомовский и своих родителей не помнит, а сам казачьего песняка давал почем зря. Об истории казачества говорил правильно. Что, если он из расказаченных? Так на это вот уже несколько лет внимания не обращают. И скрывать не стоит. Может, из несправедливо осужденных или членов семьи изменников Родины? Не похож. Нет той обреченности, загнанности и боязни в глазах, преклонения к органам, что встречается у таких. Чувствует себя очень свободно, уверенно. Словно генерал, а не лейтенант-первогодок. Такое ощущение, что ничего и никого не боится. И не в физической силе тут дело, хотя ею природа его щедро наградила. Во внутренней силе, что ли. Каком-то стержне, ставившем Седова на одну ступеньку выше любого. Явно городской. Загар хоть и есть, но не деревенский. Ровный, в деревне такого не бывает. Когда раздевались ложиться спать, удалось рассмотреть. Явно из обеспеченной семьи. На это указывали часы и иностранная перьевая письменная ручка. У самого Сергея даже простых часов нет. Были, когда на границе служил, да по залету старшине отдал. Дешево отделался, а то бы под трибунал попал. Там разговор короткий – кайло в руки и пошел пайку отрабатывать.