Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Страница 83

Бывая в городе, я видел усиление патрулей и охраны важных объектов. В первую очередь это касалось мостов вокруг города. То ли мои слова были тому причиной, то ли что еще, не знаю. Но считаю это правильным.

По словам Виктора, в городе прошли аресты целого ряда активистов польского подполья. Кроме всего прочего, задержали еще и несколько диверсионных групп немцев. Корпуса Брестской тюрьмы были забиты до отказа. Хорошо еще, что начали перемещать из Бреста в глубь страны тех, в отношении кого уже были приняты решения. Так стали вывозить бывших польских солдат и офицеров, ранее содержавшихся в «Бригитках». Следователи и оперативный состав работали практически без сна, сутками напролет. Для помощи сюда были дополнительно направлены специалисты из Минска. Кроме того, привлекли сотрудников особых отделов частей гарнизона. Среди них был и Сергей Акимов. По просьбе Шарова его дали к нему в группу.

Виктор Шаров остался при нас куратором от Конторы, практически ежедневно бывая во взводе. А вот с хутором пришлось распрощаться и вернуться в лагерь. Для этого было несколько причин.

Во-первых, транспорт не мог по лесу близко подъехать к нам, а пользоваться имеющейся дорогой к хутору посчитали неправильным из-за опасений привлечь к месту ненужное внимание. А то и так уже слухи пошли. Но там по-прежнему оставалось одно из наших отделений для охраны и присмотра за округой.

Во-вторых, я оказался прав – «егеря» в нескольких километрах от хутора нашли еще одну базу поляков. И если хутор был, скажем так, визитной карточкой, то вот лесной лагерь оказался задним двором, куда посторонних не приглашают. Нашли его Одинцов с Максимовым случайно. Почему случайно, спросите вы. А как по-другому это назвать, когда, возвращаясь обратно на хутор с обследования очередного квадрата леса, они напоролись на запах табака. Проверили и нашли пост охраны из трех человек с пулеметом «MG-34», которые приятно проводили время за курением на свежем воздухе. Судя по надетым на них камуфлированным комбинезонам, которыми сейчас могли похвастаться только немецкие десантники, ребята были очень и очень непростыми, но почему-то вели себя абсолютно беспечно. Срочно пришлось поднимать всех снайперов с «егерями» и брать базу.

Как брали? Сняли из бесшумок пулеметчиков, а соню в унтер-офицерском звании пеленать и допрашивать. Запирался он недолго. Вот и верь после этого в несгибаемых польских патриотов. Поплыл практически сразу, а рассказывал о схеме обороны и устройстве лагеря так быстро, что не успевал записывать. Охраняло лагерь три поста, с четвертой стороны к лагерю близко подступала река, и туда на день выставлялся наблюдатель. Все посты были оборудованы телефонной связью и вооружены пулеметами. Лагерь построен был еще до войны, для нужд Корпуса охраны пограничья и дефензивы – польской разведки, поэтому в его охране использовались сотрудники этих организаций. Имеется радиосвязь с подпольем в Варшаве, рация в одном из бункеров. В лагере шесть бункеров: три для личного состава, склад, кухня и офицерский бункер, где и расположена рация. Всего на базе может одновременно находиться до сотни человек, но сейчас там было двадцать пять человек тех, кого оставили для охраны. Остальные должны были вернуться через сутки. Продукты доставляли с хутора, на котором живет родственник командира. В принципе мне этого хватило. Охрану сняли быстро, а остальных во время их похода на завтрак – кушать изволили на свежем воздухе. Пленные нам были не нужны, а снайперам и «егерям» требуется постоянная практика. В итоге получили отличную операционную базу с богатыми трофеями. Особенно обрадовался новеньким пулеметам «MG-34» и рации. Трупы поляков сдали Виктору как уничтоженные засадой у хутора. Вроде прошло, особо не копались. Лесное кладбище увеличилось на еще одну могилу.

На охрану базы пришлось выделить одно отделение, зато отпала необходимость в подготовке схрона – получили сразу готовый. Но с хутором не прощались. Зачем привлекать лишнее внимание? Хотя на нем и осталось пять бойцов во главе с Егоровым для пригляда за строениями и животными. Ну, и так на всякий случай – вдруг еще кто пожалует.

Людей просто не хватало. Считай, половину взвода пришлось растащить по объектам, но оно этого стоило. На операции приходилось выезжать неполным составом. Основную работу делали снайпера и «панцирники» из первого отделения. Привлекали и бойцов 3-го взвода.

Участие в операциях позволило довооружиться, обеспечить взвод всем необходимым, легализовать трофеи. В стрелковых отделениях прибавилось по несколько ручных пулеметов «MG-34», заменивших «Браунинги» и «дегтяри». Те сдали в роту. Тем более Бог ведь велел делиться с ближним, вот мы и поступили по его заветам, отдали ненужное. Нестор был этому только рад.

В штаб полка поступил приказ о сдаче на склады всех видов оружия старых образцов, боеприпасов и даже патронов НЗ, а также личного оружия командиров для проверки его технического состояния. Из роты и батальона пришлось сдать на склад «мосинки» и «максимы». Командный состав вообще без личного оружия остался. При других обстоятельствах, считай, разоружили бы части. Но у нас, благодаря решению командира полка, перевооружение проходило более или менее нормально, в отличие от остальных частей, где была полная задница. Приезжавшие на побывку к семьям командиры рассказали, что на партсобрании в одной из частей задали вопрос: «Почему мы сдаем оружие и патроны НЗ? Логичнее получить вначале новое: ведь мы находимся в нескольких сотнях метров от границы». Ответ был лаконичен: «Приказы не обсуждаются, а исполняются…». Вот и исполняли, оставшись без оружия и боеприпасов. У нас с этим все же было полегче – хоть новое вооружение было. Рота получила большое количество винтовок «СВТ», но многие бойцы оставались не обученными к обращению с ней. Да и с остальным вооружением были проблемы – на всех не хватало. Например, тыловому составу и писарям вообще ничего не выдали. А тут такая неучтенка! Сразу восемь нештатных ручных пулеметов на роту.