– Тянуть нельзя было. Они, похоже, за нами несколько дней уже следили. Могли в любой момент напасть.
– Я тебя не виню. Знаешь такую поговорку: «победителей не судят»?
– Знаю.
– Вот ты и есть победитель. Кстати, а где ты так допросы вести научился?
– Я и не учился. Просто пошел по пути наименьшего сопротивления. Смотрю, ваши ребята тоже не церемонятся.
– Твоя правда. Тем более что это бандиты, взятые с оружием в руках. Ты зачем раненых пленных добил? Я посмотрел – они бы и так не выжили.
– В бою добил. Решил не рисковать. Кто его знает, что бы они сделали? Вдруг у них гранаты с собой были и они решили бы себя вместе с нами подорвать.
– Эти могли. Польские националисты, диверсанты хреновы. Крови нашим товарищам они много попортили, стреляя из-за угла и совершая диверсии. Им еще в сентябре 1939 года их генерал Ровецкий предписывал: «…исполнять специальный приказ по проведению массовых диверсий и организации партизанского движения в тылу у Советов». А вы молодцы, прикрыли эту лавочку!
– Так ведь не всех же! Там у них еще люди остались.
– Да, пока не всех. Но это дело времени. Как себя чувствуешь? Как бойцы? Что дальше делать собираешься?
– Все в порядке. Парни боевые. Что Родина прикажет – выполним. Хотелось бы принять участие в ликвидации бандитов.
– Вот и я о том же. Пленные показали, что сегодня ночью на базе должен собраться весь их взвод. Порядка сорока человек. Есть задумка одним ударом там всех накрыть. И твой взвод к этому делу привлечь. Тем более что вы как раз к штурмовым действиям готовились. Так что для вас это будет работа по профилю.
– А как же семейный лагерь? Сил для охраны останется мало.
– Не беспокойся об этом. К ночи сюда прибудут остатки вашей роты. Вот они и займутся охраной. Готовь людей. Убитых здесь закопайте, везти в город не имеет смысла. Пленные их опознали. Трофеи я с собой заберу. За подарок отдельное спасибо. То, что во взводе себе из трофеев оставил, пока не свети. Потом, чтобы все, как следует, через склад оформил! Понял? Мы сейчас пленных забирать не будем. Пусть здесь под охраной побудут, а то вдруг кто их по дороге увидит и опознает. Вечером вернемся, тогда и заберем с собой.
В это время к нам подошел, вытирая руки платком, один из бойцов Горячих.
– Дим, там раненый концы отдал. Так что его можно ко всем остальным. В город повезем?
– Нет, я лейтенанту уже дал команду их здесь похоронить. Познакомьтесь – сержант Государственной Безопасности Шаров Виктор Григорьевич, старший группы из Управления НКГБ по Брестской области. А это командир взвода моего полка лейтенант Седов Владимир Николаевич. Вечером вместе работать будете по банде, – представил нас друг другу особист.
– Ясно. Тогда мы здесь закончили. Надо бы к их базе разведку выслать. Посмотреть там все.
– Надо. Вы сами пойдете, или Владимир своих пошлет? У него ребята неплохие.
– Лучше объединим силы. Ты скольких можешь отправить?
– Четверых «егерей», две пары.
– Что за «егеря»? Почему не знаю?
– Это я тех, кто у меня раньше охотниками были, зову. Пары сработаны. Вон стоят. Они первыми поляков нашли, да и пленных вместе брали.
– Понял. Раз такое дело, нам подойдут. Мои бойцы с ними старшими групп пойдут. Возражений, надеюсь, нет?
– Нет, – ответил я.
Подозвав своих бойцов, мы с Виктором распределили людей, провели инструктаж и отправили их в рейд. Пришлось отдать «чекистам» маскхалаты снайперов – уж очень они им понравились. В том числе наличием сетки на лице и перчаток, в отличие от тех, что были у них. Заодно обеспечив себя наколенниками и налокотниками. Не жалко, еще должны привезти. Тем более что все одно дело делаем.
– Дим, ты в крепость поедешь? Мой рапорт начальству передашь? Я здесь до вечера останусь и подожду результатов разведки. Надеюсь, лейтенант не прогонит?
– Вить, не выгонит тебя лейтенант, не беспокойся. Давай свои бумаги. Так и быть, завезу по дороге в Управление. А ты, Володя, товарища размести и помоги, чем сможешь.
– Сделаем. Дмитрий Ильич, вы, может, и мои бумаги на списание боеприпасов завезете?
– Давайте уж свои бумаги. Эксплуататоры. Нет чтобы все самим сделать, так все хотят на чужом горбу прокатиться! – со смехом в голосе сказал Горячих.
Взяв бумаги и погрузив трофеи на повозку, Горячих уехал в Брест. Идти в лагерь Шаров отказался, решив посмотреть на наши занятия, которые шли по распорядку – рукопашный бой, огневая подготовка, преодоление штурмовой полосы. Виктор тоже не остался в стороне, продемонстрировав свое умение стрелять из «нагана». И попробовал свои силы на полосе. Около 16 часов закончив занятия, мы вернулись в лагерь. Там все было в порядке: посты усилены, день шел по расписанию. Занятия с женщинами и детьми провели.
Шарова разместили в свободной палатке. Я предупредил Новикова о ночном выходе взвода и скором воссоединении с ротой. Видя, как Николай изнывает от желания узнать подробности рейда, не решаясь меня об этом спросить, кратко рассказал о наших похождениях. А потом отправил отдыхать и готовить людей к выходу. Сам же, не раздеваясь, тоже завалился спать.
Часа через два меня разбудил дежурный по лагерю. Он доложил о прибытии роты и повозок, доставивших палатки, боеприпасы и продукты. Почти сразу за ним ко мне заглянул Бокерия. Мы тепло поздоровались и поговорили. Он уже дал указание о размещении вновь прибывших и организации разгрузки повозок. Пояснил, что роту после обеда сняли с занятий и без объяснения отправили сюда на усиление, пообещав, что потом все разъяснится. Что бы там ни было, ему это решение откровенно нравилось. Мы с ним обошли лагерь, посмотрели, как обустраиваются люди, и проверили несение службы. Все было в порядке, и придираться было не к чему. О чем Нестор и поспешил сообщить. Задерживаться в расположении он не стал. Оно и понятно – спешил к семье, за день успел соскучиться.