Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Страница 73

На четверых у нас было три бинокля. Захваченный у поляков я отдал Максимову. А у Ерофеева был свой, один из тех, которыми нас снабдил Самуил Абрамович. Наблюдая за поляками, я все больше убеждался в своем решении просто исполнить их. Взять, как первых трех, не получится. Эти парни не чета первым. Постарше, организованнее, боевитее, что ли. Форма хоть и поношена, но содержится в порядке. Оружие отложено в сторону, но в пределах досягаемости. Пулемет в любой момент готов открыть огонь. Да и организацию несения службы построили правильно. Раньше, чем мы успеем подняться в рывке, часовой на высотке откроет огонь, давая возможность остальным занять оборону. У того, что на дереве, хоть и не видно оружия, но никто не гарантирует, что оно у него отсутствует и не закреплено на ветвях. Чувствуется опытная рука. Побеседовать бы с их командиром. Ну, да ладно, не получится переговорить и бог с ним, потом на небе побеседуем. Лучше не рисковать. Не настолько мы круты, чтобы в открытую бороться с такими волками.

С прибытием снайперов приступили к выполнению плана. Раздав ребятам глушители, распределили цели. Говорят, хороший снайпер может в течение часа удерживать батальон, но сейчас нам требовалось просто подавить возможные огневые точки.

Парни и глушители не подвели. Выстрелы были не слышны. Вот на высотке дернулась и опала голова часового, а затем обвис на ветке наблюдатель. А парни уже били картежников. Промахов я не заметил. Настала и наша очередь поработать ногами. Под прикрытием снайперов и пулеметчиков мы бросились вперед. Одинцов с Метелкиным к высотке, Максимов к наблюдателю, а мы с Петром к картежникам. Ни на высотке, ни у дерева правки не потребовалось. Кстати, у наблюдателя на ветке была закреплена снайперская винтовка. Из трех картежников еще живыми были двое. Третий – тот, что был рядом с пулеметом, – не жилец. На всякий случай проконтролировал его, а то вдруг очнется из небытия, кто их, поляков, знает. Отбросив от раненых оружие, обыскали. О сопротивлении речи не шло, слишком тяжелы были раны.

По месту боя бродили мои парни, собиравшие трофеи и сносившие в одну кучу убитых. Снайпера контролировали все вокруг. А я занялся допросом пленных. Допрос длился недолго. Они лишь подтвердили ранее узнанное. В принципе, они мне были больше не нужны, да и особистам тоже. И я отпустил их на дальние дороги. Занятые своими делами бойцы вроде бы этого не заметили.

Вскоре ко мне с докладом подошел Ерофеев. Мы стали богаче на четыре маузеровские винтовки, в том числе одна снайперская, три пистолета, десяток гранат, мешок тротила, взрыватели, пулемет, ранцы с барахлом, металлические фляжки.

Что ж, улов неплохой. Правда, делиться придется. Это святое. Что покажем особисту? Маузеровские карабины, часть патронов и гранат. «ТТ» придется сдать, номерной как-никак, понятно, что с нашего сняли. А вот пулемет я вам, ребята, не отдам… Чем больше пулеметов будет у меня, тем лучше. И патронов побольше к нему оставить. «Снайперка» во взводе пригодится, ее вроде никто и не видел, кроме «егерей», а они молчать будут. Тротил и взрыватели нам тоже пригодятся. Оставшиеся пистолеты, штык-ножи и фляги пойдут сержантам и снайперам, что участвовали в рейде. Да и остальное барахло во взводе применение найдет. А чтобы никто лишних вопросов не задавал, придется «вальтер» сплавить особисту. Себе еще найду. Надеюсь, на базе у поляков будет чем поживиться. Есть у меня уверенность, что мы туда пойдем.

Здесь нам больше делать было нечего. Собрав личный состав, предупредил всех о неразглашении наших подвигов. Незачем раньше времени шум поднимать. Разделил трофеи среди бойцов. Оставив в засаде пару Максимова, двинулись на стрельбище. На подходе нас встретил Кожанов, оповещенный часовыми. Успокоив его, послал в лагерь за подводой Метелкина. Он парень шустрый, быстро все сделает. А с остальными продолжили занятия. Прерваны они были лишь возвращением Метелкина с подводой. Вместе с ним прибыл и особист с несколькими бойцами без знаков различия, вооруженными автоматами.

Идя следом за подводой, я доложил Дмитрию Ильичу о наших успехах и добытых сведениях. На месте польской засады он воочию увидел результаты. Здесь же я передал предназначенные особисту трофеи, трупы и блокнот с показаниями пленных, за которыми были посланы бойцы Горячих и сержант Пряхин в качестве проводника. Заодно Пряхин должен снять засаду и вернуть своих людей в лагерь.

Тут до меня дошло, какую глупость сотворил! Надо было заставить бойцов подготовить показания вместо того, чтобы проводить занятия. А теперь их тряс особист, допрашивая в теньке по одному. Хотя, может, оно и к лучшему? Ведь любому ясно, что мы ни о чем не договаривались, и, по идее, это должно сильно повысить доверие к моим показаниям. Пока опрашивали остальных, я, прислонившись спиной к сосне, тоже занимался литературным творчеством – составлял рапорт и схемы. Закончив с бойцами, Горячих принялся за допрос поляков. Помогали особисту его бойцы. Точнее, все наоборот. Это Дмитрий Ильич помогал им с допросом пленных, перепроверяя записи в моем блокноте. И они явно с этим преуспевали, работая четко, точно, слаженно и предельно жестко. Что сказать о них? Грамотные люди, есть чему поучиться. Очень не хотел бы я оказаться у них в руках! Закончив с поляками, Горячих прочитал мою писанину. А затем улыбнулся и сказал:

– Молодец! Все правильно сделал. Я, честно говоря, не ожидал таких результатов. Когда твою записку получил, думал, что ты ограничишься только разведкой. А вы не только ценные сведения добыли, но и бандитов уничтожили. Эта группа причастна к нападениям на наших бойцов и командиров в городе. На будущее, постарайся без самодеятельности. Лучше меня дождись!