– Не против. Давайте у вас сегодня вечером часов в семь-восемь.
– Договорились, будем вас ждать. Про Мишу не беспокойтесь, он тоже будет вовремя.
На этом мы расстались.
День выдался теплым, безоблачным и тихим. Солнце припекало. Крепость жила своей жизнью. Кто-то копался в стоящих в парках авто и бронетехнике, другие чистили орудия, готовясь к завтрашнему смотру. Кто-то маршировал по плацу, а кто-то сидел на лавочке под окном или в курилке, отдыхая и наслаждаясь отличным деньком.
Выгрузившись из автомашин, бойцы ушли в Арсенал, предвкушая встречу со знакомыми и баню. Водителей я предупредил о полной заправке машин ГСМ, дополнительном топливе, масле и запчастях. На них у меня были другие планы – если самому не удается, так хоть других спасу. После бани парни уедут на своих автомашинах в лагерь и там останутся. А дальше как судьба ляжет.
Для оформления необходимых бумаг мне пришлось в сопровождении водил посетить штаб 31-го автобата. Зашел с оружием, рюкзаком, в пропыленной дорогами форме. Среди тех, кто мне встретился по пути, был и Козлов, удивившийся моему воинственному виду. Мы с ним дружески поздоровались, переговорили накоротке. И он меня проводил к комбату – майору Минакову Якову Дмитриевичу. Мы с ним были знакомы – я его приглашал на обмытие должности. Обговорив и подписав мою заявку, комбат вызвал своего заместителя по снабжению техник-интенданта 2-го ранга Малыгина Александра Петровича и дал указание всем обеспечить. Тем более, что у них были договоренности с Управлением НКГБ по обеспечению закрепленных за нами машин. После ухода зама Яков Дмитриевич стал расспрашивать о нашей деятельности, о делах в семейном лагере. Что можно, я ему рассказал. Кроме всего прочего, я попросил обеспечить водителей бланками путевых листов, командировочными удостоверениями и справками о прохождении службы. А также снабдить бойцов оружием и боеприпасами. На вопрос: «Зачем?» ответил, что нам предстоят большие разъезды по Белоруссии и, возможно, участие водителей в боях. Достав из планшета блокнот, сделал несколько записей и, молча, дал ему прочитать. Удивившись, Минаков прочитал написанное. А потом задумчиво посмотрел на меня:
– У тебя с головой все в порядке, лейтенант? Может, врача позвать? От переживаний, оно знаешь, бывает.
– Спасибо, не надо! Я себя отлично чувствую. И прошу поверить написанному, – забирая у обалдевшего майора свой блокнот, ответил я.
– Так это правда?! Когда?
– Сегодня ночью. Под утро часа в четыре, может раньше.
– Нас никто не оповещал. Может, ты паникуешь? Это не дезинформация? Откуда известно? Кто об этом еще знает?
– Никто и не будет оповещать. Если и сообщат, то будет поздно. А знаю я об этом от пленных. Сведения перепроверены по нескольким источникам. Но никто из старшего командования не верит! То, что я вам сообщил, – нарушение и инициатива с моей стороны. В любом случае принимать решение вам самому. Если есть возможность заранее скрытно вывести технику из крепости в место сбора по тревоге – выводите. Пока время есть. Потом будет поздно. Если ничего не случится, вернетесь назад. Я свой долг перед своей совестью выполнил. Вас предупредил, а вот ответственность за принятие решения лежит на вас. Как вы сделаете, так и будет.
– Машины для кого? Для вас?
– Нет, для семейного лагеря, – я не стал скрывать правды. – Мы останемся в крепости. И будем здесь до вызова из УНКГБ.
– А как же тогда будете добираться туда сами?
– Надеюсь, что вы поможете и выделите еще пару машин.
– Ну, ты, лейтенант, и нахал!
– Мне деваться некуда. Если начнется, семьи надо вывозить в глубь страны. Пешком они далеко не уйдут – немцы или авиацией, или артиллерией достанут. А на машинах у них хоть какой-то шанс появится. Кстати, ведь в лагере и ваши семьи есть. У вас же предусмотрен автотранспорт для эвакуации, вот и направьте его туда дополнительно. Или зачтите выделенный нам.
– Не учи ученого. Транспорт мы тебе дополнительный выделим. Машины, что уходят в лагерь, обеспечим всем необходимым. И даже сверх того дадим. Тебе еще что надо от нас?
– Спасибо. Остальное у нас есть. Если успеете, вы бы с машинами денежные аттестаты и справки на каждого члена семей, что в лагере, отправили. Я думаю, они им пригодятся в случае чего. И от батальона старшего на машины было бы неплохо. Чтобы вашим семьям помог.
– Сделаем. Спасибо тебе, лейтенант. Живы будем, рассчитаемся.
– Не на чем, – пожимая на прощание руку комбату, ответил я.
Идя через плац, я думал о только что состоявшемся разговоре. В той истории, что я знал, все автомашины и почти весь личный состав погибли в первые же минуты боя за крепость. Ни одна автомашина не успела выехать из автопарков, расположенных здесь, внутри крепости, и на берегу Мухавца возле Брегитских ворот. Личный состав погиб, сражаясь в своих казармах, а затем в подвалах Арсенала, куда перебрались остатки батальона и члены семей командиров. Если майор Минаков мне действительно поверил и выведет хотя бы часть батальона, то уже это можно считать счастьем.
На этом останавливаться я не собирался. Есть еще мой полк и его отличный командир. Вот к нему я и направлюсь, как только приведу себя в порядок, а то пить хочется до безобразия. Вот, кстати, какое странное дело, вроде бы недавно организм почти не требовал воды, а сейчас все чаще хочется пить. Причем не просто воды, а сладкой. И побольше сахара или меда в стакан. Ну, тут всего пару шагов по плацу мимо клумб с цветами – и я у себя в отсеке. А там большая емкость с водой – мне должно хватить. Моим мечтам о воде сразу реализоваться было не суждено.